Космическое насилие над ребенком?
В последние несколько лет мы много раз выражали свою озабоченность новой (т. н. «появляющейся», англ. emergent/emerging) культурой и церковностью, которая формируется в недрах этой культуры. Мы даже вычленили четыре конкретных момента, которые беспокоят нас более всего. Когда ты описываешь довольно большое и неоднородное движение, люди запросто могут сказать: «А я в это не верю». Поэтому мы сосредоточились на четырех разных идеях, неортодоксальное прочтение которых свойственно многим последователям «появляющейся» культуры, именующим себя христианами.
Эти четыре вопроса в моем представлении являются своего рода пограничными столбами. Первый — это определение истины и знания. Второй — авторитет Писания. Третий — крест Иисуса Христа. Четвертый — Великое Поручение.
Сегодня я бы хотел уделить внимание третьему пункту. Он носит несколько более догматический характер по сравнению с теми вопросами, о которых, как мне кажется, любят поговорить многие христиане. Да, мы рассуждаем об истине, об авторитете и непогрешимости Библии, о Великом Поручении. Однако о кресте в целом говорится очень мало — разве только, что Иисус умер за ваши грехи. Большинство церквей не слишком старается разжевывать этот догмат, и многие христиане не слишком задумываются о том, что из него следует. Думаю, вашей духовной жизни пойдет на пользу, если вы немного поразмышляете на эту тему. Ваша вера станет глубже, а вы станете ближе к Спасителю, если лучше поймете, что же на самом деле произошло там, на кресте.
Некоторое время назад я написал для нашего журнала Solid Ground статью под названием «Христос „Страстей Христовых“ — чего нельзя было показать в фильме». В ней я рассуждал о классической идее — я бы даже назвал ее библейской (в частности, Павловой, хотя Иисус тоже о ней упоминал), — что Иисус умер вместо нас. Мы заслуживали смерти. Он умер вместо нас. Любовь Божья была так сильна, что Он «отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную». И верующие спасаются от гнева Божьего, а на неверующих гнев Божий пребывает по-прежнему.
Эту идею издавна также называли «соблазном (преткновением) креста». Почему крест является для кого-то спасением? Почему мы должны верить в немощь креста, в проклятие креста? «Проклят всяк, висящий на древе». «Иисус принял на Себя наше проклятие». Для неверующих это звучит странно. Павел упоминает об этом. Он пишет, что крест — преткновение, «для еллинов соблазн».
Между тем, в наши дни о такое понимание креста претыкаются и многие верующие. Хуже того, некоторые даже называют его «божественным насилием над ребенком», совершенным Отцом по отношению к Сыну. Мысль о том, что Иисус мог умереть за мои грехи, что Отец вместо того, чтобы просто меня простить, наказал Иисуса за мои проступки, вызывает у них отторжение. Им кажется варварством, что Бог требует кровавой жертвы.
Тем не менее, это краеугольный камень христианства. Один из лидеров «появляющейся церкви» как-то спросил меня: «А что мне дает крест? Что мне дает заместительное искупление — эта идея о том, что Иисус умер на кресте вместо меня?» Я ответил: «Он дает мне спасение. Он дает мне искупление. Он дает мне прощение. Иисус кое-что сделал для меня. Он расплатился по моим счетам».
Мысль о том, что Бог должен получить Свою «унцию плоти», если можно так выразиться, отвратительна для неверующих — а теперь все чаще и для верующих, по крайней мере, одного конкретного толка. Бог велит нам прощать, но Сам не прощает без пролития крови. Кто только и как только не пытался высмеивать эту идею. Например, Брайан Макларен, который для описания такого понимания креста воспользовался фразой англичанина Стива Чока «космическое насилие над ребенком». Макларен вкладывает ее в уста одного из самых привлекательных героев своих книг. Насколько я понимаю, недавно в одном подкасте он подтвердил, что имел в виду именно это: учение о смерти Иисуса за мои грехи, о том, что Бог наказал Иисуса, — пример космического насилия над ребенком.
Позвольте мне процитировать высказывание Стива Чока полностью:
На самом деле, крест не является разновидностью космического насилия над ребенком — местью Отца, наказывающего своего Сына за проступок, которого тот даже не совершал. Можно понять, почему люди в Церкви и вне Церкви считали такое искаженное толкование событий нравственно сомнительным и видели в нем огромное препятствие для веры. Однако проблема еще глубже: подобные представления полностью противоречат утверждению: «Бог есть любовь». Если крест представляет собой личный акт жестокости, совершенный Богом в отношении человечества, но принятый на себя его Сыном, это превращает в насмешку учение самого Иисуса о том, что надо любить своих врагов и не воздавать злом за зло (Chalke, Steve; Mann, Alan. The Lost Message of Jesus [Grand Rapids, MI: Zondervan, 2003], pp. 182-183).
Если позволите, я попытаюсь ответить на обвинение, что подобный поступок недостоин Бога, Который есть любовь, что это пример того, как Бог воздает злом за зло, хотя Сам запрещает нам так делать, и что это попросту космическое насилие над ребенком.
Во-первых, почему Бог не делает того, что велит делать нам? Ответ прост: Он это делает. Он велит нам прощать. На каком основании мы должны прощать? На том основании, что Он простил нас. В 4-й главе Послания к ефесянам говорится, что мы должны прощать других так же, как сами были прощены. Иисус в молитве «Отче наш» говорил: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». Таким образом, Писание учит нас прощать людям все, что они сделали нам. А причина, по которой мы способны прощать, состоит в том, что Бог даровал прощение нам. Бог даровал это прощение на определенных условиях — Его Сын заплатил за это. Сын дал Отцу возможность даровать нам прощение, поэтому мы, в свою очередь, должны прощать других.
Почему мы не должны мстить за себя? Потому что мы не вправе наказывать людей за преступления, совершенные против нас. Это прерогатива Бога. Бог запрещает нам мстить за себя не потому, что никто не должен ожидать, что зло будет наказано, и не потому, что власти предержащие не вправе наказывать зло. Вовсе нет. Он говорит, что наказывать зло — не наше дело. Это Его дело.
Видите ли, правила для Бога отличаются от правил для нас — так же, как правила для родителей отличаются от правил для детей. У Бога есть привилегии, которых нет у нас, потому что Он — наш Бог и наш Творец. Он вправе вершить правосудие. Чок пишет, что мы не должны воздавать злом за зло. Но когда Бог наказывает преступления, совершенные против Него (а любой грех — это преступление против Него), Он не творит зла. Он отвечает на зло не злом, а добром. Божье дело — судить. Наше дело — прощать. Мы прощаем потому, что были прощены, а мы были прощены потому, что Бог сделал возможным это прощение через Своего Сына.
Бог судит и карает справедливо. И велит нам в этом отношении быть столь же справедливыми — тем более, что наказывать — не наше дело.
Второй вопрос связан с сущностью креста как такового. В своей статье о фильме «Страсти Христовы» я подробно рассказывал о том, что, согласно Библии, совершил на кресте Иисус из Назарета. Моя основная мысль заключалась в том, что наибольшие страдания на кресте Иисус претерпел не от рук человеческих, а от руки Божьей за те три часа, когда тьма покрывала крест, и когда Отец излил Свой гнев на Сына.
Я хочу, чтобы вы убедились: Библия действительно говорит, что на кресте состоялся благословенный обмен, и Отец действительно излил Свой гнев на Сына, как если бы Он был виновен в наших грехах. Писание говорит об этом неоднократно. Очень ясно эта мысль звучит во 2 Коринфянам 5:21: «Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом». Павел говорит о долговом обязательстве, т. е. о «рукописании, которое было против нас». Мы обязаны Богу совершенным послушанием. Мы не исполнили это обязательство. Теперь на нас лежит долг перед Ним, который должен быть выплачен. Это всего лишь иной способ сказать, что над нами должно свершиться правосудие. Бог взял наше долговое обязательство, обвинение в преступном бунте против Него, и пригвоздил ко кресту Иисуса.
Иисус принял на Себя наказание за людей, «мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили, по обычаю мира сего» — как пишет Павел во 2-й главе Послания к ефесянам. Мы были мертвы. Теперь мы спасены благодаря тому, что Иисус заплатил за нас. Искупление — это избавление кого-то от рабства посредством выкупа. Павел пишет, что ценой нашего освобождения была кровь Иисуса.
Библия прямо говорит, что Иисус заплатил за наши преступления. Это не только не было «космическим насилием над ребенком», но и никак не противоречило утверждению, что «Бог есть любовь». Крест — воплощение любви не только Иисуса, Который на нем пострадал, но и Отца. Если вы поймете, как это возможно, вы увидите, что крест в принципе никогда не мог быть примером космического издевательства над ребенком, но был величайшим актом милосердия и самопожертвования, какой только видел наш мир.
Людей, которым трудно осознать справедливость креста, я всегда спрашиваю, есть ли у них дети, и любят ли они своих детей. Да. Наказываете ли вы своих детей? Повисает молчание, потому что мои собеседники вынуждены ответить утвердительно, но уже начинают понимать, куда я клоню. Они только что говорили мне, что наказание несовместимо с любовью, а поскольку Бог есть любовь, Он должен не наказывать, а прощать.
Если довести это возражение до логического итога, то можно забыть об аде. Ада просто не может быть, потому что он несовместим с любовью. Однако на протяжении всей Библии, с начала до конца, Бог наказывает. Собственно, она заканчивается большим массовым наказанием. И начинается суровым наказанием в виде изгнания из Эдемского сада. Не знаю, с чего люди взяли, что наказание несовместимо с любовью.
Но у меня есть вопрос для вас: было ли проявлением любви то, что Иисус умер на кресте за грехи людей? Правильный ответ — да, Иоанна 3:16. То, что Иисус заплатил за грехи человечества, было проявлением Божьей, Отцовской любви.
И второй вопрос: почему со стороны Бога Отца наказать Своего Сына — проявление любви? Где здесь Отцовская любовь? Можно согласиться с тем, что это проявление любви Иисуса — ведь Он согласился добровольно. Но каким образом тот факт, что Иисус пожертвовал Своей жизнью, является проявлением любви Отца? Что любящего в том, что Отец наказал невиновного?
Если бы вы сделали мне что-нибудь плохое, а я схватил бы подвернувшегося под руку Васю Пупкина и сказал, что прощаю вас, потому что сейчас надаю по ушам этому бедолаге, разве вы увидели бы проявление любви в том, что я бью его, чтобы простить вас? Если бы он сам предложил побить его вместо вас, это еще можно было бы расценить как любовь с его стороны. Но моя-то любовь в чем? Однако Бог триедин, и Сын — тот же Бог, что и Отец. Иными словами, Бог наказывает за наши грехи не кого-то другого, а Сам становится человеком и принимает на Себя собственное справедливое наказание.
Вот почему так важно подходить к этому вопросу с пониманием учения о Троице и природе Бога. Иисус — Бог, а не невинная третья сторона. Он Судья, и Он же страдает. Он определяет наказание и терпит его. Он выносит приговор и принимает его. Иисус — воплощенный Бог. Вот почему Его смерть — пример Божьей любви.
Именно потому, что Бог есть любовь, Он устроил все таким образом, что грешники могут быть прощены, но Его святая справедливость при этом не будет нарушена. Как пишет апостол Павел, Бог может одновременно быть «праведным и оправдывающим верующего в Иисуса» (Рим. 3:26).
Мысль о том, что крест — акт космического насилия над ребенком, ошибочна. Ее сторонники не понимают смысла креста. Их христология неверна, и их основное богословие неверно. Г-н Чок и г-н Макларен глубоко заблуждаются на беду тех христиан, которые за ними последуют.
Оригинал статьи находится на сайте
www.str.org. Переведена и опубликована
с разрешения автора.